четверг, 07 января 2010
Интересно, почему ведьм считают злыми? Я вот в детстве считала злой свою учительницу, а ведь она злой не была, только жутко строгой. А сейчас вы бы, наверное, меня назвали злой. Хотя именно злости я очень давно не испытывала, ни злости, ни ярости.
Я ведьма. Почему я такая? Я такой не рождалась, нет. Это жизнь меня такой сделала.
Нет, не материальные блага или их отсутствие, а одиночество и боль. Я была одинокой среди толпы, а моя душа постоянно разрывалась от боли, в моей груди образовалась огромная сосущая дыра. И в какой-то момент она просто заполнилась тьмой…
Это был обычный день, нашу группу институт послал на выставку в местную художественную галерею. Я плелась позади своих подруг Оли и Насти, которые успели рассмотреть уже все, что было возможно, раскритиковали все, что не понравилось, и убежали в следующий зал. Мой взгляд остановился на картине, с первого взгляда показавшейся мне иконой. Приглядевшись, я поняла, что передо мною нечто другое. На темно-красном фоне был изображен человек, сидящий в кресле, внешне сильно напоминающем трон. Я бы подумала, что художник изобразил какого-то средневекового правителя, если бы герой картины не был одет в джинсы и современную рубашку. Но поза у сидящего на троне мужчины была точно царственная…. Мои размышления прервал мужской, немного мальчишеский голос:
- Понравилась картина? – передо мной стоял молодой парень, наверное, чуть младше меня. Он слегка улыбнулся и продолжил – Просто я знаю художника. Я бы ему передал, что его картина понравилась такой очаровательной девушке.
Комплимент я пропустила мимо ушей, решила задать интересующий вопрос:
- А кто здесь изображен?
- Девушка, разве вы не видите, картина же подписана.
И правда, вместе с фамилией автора на маленькой табличке стояло название «Люцифер».
Да, ничего себе, я его как-то иначе себе представляла. Последнюю фазу я произнесла вслух, и последовал ответ:
- А вы что его встречали? – парень явно надо мной насмехался.
- Нет, но тебе не мешало бы его навестить! – не знаю, что могло вызвать подобную реакцию, но я просто развернулась и двинулась к выходу. В след мне донеслись лишь тихие слова: «А вы, кажется, правы».
Да, день сегодня явно неудачный. Я опять видела Его. И Он целовал Её. Андрей, он мой одногруппник. Его девушка учится на другом факультете, но я постоянно вижу их вместе. Они очень красивая пара. Обоих я знаю довольно давно. И встречаются они еще со средних классов школы. И кому какое дело, что я влюбилась в Андрея еще в детском саду? Кому какое дело, что моё сердце разрывается на части, когда я вижу его с Леной?
Я смотрю на их счастливые лица и чувствую, как внутри меня образовывается огромная сосущая дыра. Она поглощает все эмоции, оставляя только боль.
Я не знала, как мне успокоить мою метающуюся душу, как заставить сердце успокоиться, не отбивать ритм несущегося на всех парах поезда. Сегодня мне явно не уснуть, перед глазами постоянно одна и та же картина счастливой парочки. Я пыталась вспомнить хотя бы одно светлое пятно в прожитом дне и не находила его в глубинах памяти. Может быть, всего этого мало, чтобы сойти с ума, но достаточно, чтобы ненавидеть свою жизнь. Но я не ненавидела, я просто не умела. Все, кто когда-либо делал мне зло на этой земле были прощены моей душой. Я не умела долго злиться. Моя душа была светлой, но в ней стала образовываться брешь.
Так, светлого пятна я не вспомнила, но вот просто ярким пятном казалась картина, увиденная мною в музее. Не то чтобы она мне так сильно понравилась, просто я пыталась думать о чем-то нейтральном, не затрагивающем эмоции. Мне завтра рано вставать…
…Это был сон. Я это точно знала. Я стояла посреди тронного зала, изображенного на картине. А передо мной стоял мужчина, тот самый, Люцифер. Он слегка лениво разглядывал меня, а я не могла пошевелиться, это мне не нравилось, но в то же время мне было очень спокойно.
- Ты знаешь, что твоя душа умирает?
Эта фраза не застала меня врасплох, я как будто бы понимала, о чем говорит мне этот человек.
- Да, - я была на удивление спокойна.
- Она так прекрасна, твоя душа. Но ей не суждено оправиться после подобной встряски. Ты её не уберегла. Ты станешь такой, как многие до тебя: пустой, бездушной, но после этого долго не проживешь. Твоя душа была слишком яркой, чтобы тело могло жить совсем без нее, - этот голос был тих, но звонок; спокоен, но вызывал эмоции; холоден, но раздувал жар. А главное – я знала, что мне говорят правду, просто констатируют факт.
- Ты ещё можешь её спасти, но захочешь ли?
- Как? – Мне было, в общем, не интересно, я не хотела спасать, пускай умирает.
- Стать частью чего-то целого, мощного, но ты никогда не станешь прежней, ты согласна?
- Согласна, - стану другой, может быть, оно и к лучшему.
Дальше сон превратился в какую-то какофонию, собрание мистических картин со мной в главной роли. А под конец мне приснилось, что я стала героиней моей любимой книги…
Утром меня разбудил будильник. Зима, за окном еще темно, мне ехать к первой паре.
Собиралась я довольно долго, но небо за это время не посветлело. Оля мне позвонила как раз перед выходом. Мы встретились с ней на остановке и влезли в одну маршрутку. Говорить о чем-то совсем не хотелось. Я достала плеер, стала слушать металл. Из головы не лез сегодняшний сон, всерьез я его не воспринимала, как можно воспринять всерьез подобную чушь? Но помимо этого сна я ощущала что-то еще, что-то новое в себе. Я прислушалась к собственным чувствам и поняла, что моя боль исчезла. Как я не ощутила этого раньше? Я была целой внутри. Вспомнились слова Люцифера о целостности, части чего-то большего, это вызвало у меня улыбку, чушь. Я смотрела в окно и понимала, что меня притягивает это темное небо. Мне это нравилось.
За своими мыслями я не заметила, что мы стоим в пробке, хотя в этой части дороги каждый день пробки. Посреди перекрестка стоял регулировщик. Не знаю почему, но мне не понравился этот человек. Просто мне почему-то захотелось, чтобы с ним что-то случилось. Я просто об этом подумала…
Он споткнулся... Промчался мотоцикл… Он лежит на земле…весь в крови. Но, кажется, жив. Маршрутка проезжает мимо, а сзади начинает скапливаться еще большая пробка.
- Ты видела? Видела? – Оля огорошила меня своими эмоциями. – Как могло такое произойти? Надеюсь, с ним все будет хорошо.
Я чувствовала совсем другое. Нет, я не злорадствовала, совсем нет. Просто я не чувствовала к пострадавшему ни жалости, ни сочувствия, а также я знала, что в его несчастье виновата я….Но совсем другие чувства одолевали меня. Я чувствовала, как встает солнце. Я почти физически ощущала боль оттого, что тьма рассеивается. Я как будто бы ждала чуда, самых темных туч, закрывающих солнце. Но их не было. А в голове прошелестела мысль: «Первый рассвет всегда болезнен».
Я не знала, что со мной произошло, но теперь я понимала, что все изменилось, я изменилась. Мою пустоту заполнила тьма. Моя боль ушла, теперь её место занимала какая-то темная радость.
День обещал быть насыщенным, пустоты и боли во мне больше не было, о том, что произошло по дороге, я старалась не думать. Ну, вот нас встречает Настюха. Нас обычно называют неразлучной троицей, мы всегда вместе. Так и было, пока я не стала ощущать одиночества и тоски, но сегодня мне хорошо, сегодня будет хороший день.
Оля в красках расписала аварию глазами очевидца, я её только поддакивала. Мы добрели до аудитории. Ну, вот и Андрей. Давненько я не разговаривала с ним по душам.
- Привет, Андрюш, У тебя ведь брат – регулировщик, верно?
- Да, а что такое? Да тут такая история приключилась…- я отделилась от подруг и стала пересказывать историю, которую только что слышала от Оли.
Как же это все-таки прекрасно, это чувство полной моей свободы от окружающего мира окрыляет. Рассвет меня уже почти не беспокоит, но тьма… она дает мне могущество, власть над самой собой. Я никогда не была трусихой, но теперь я могла ничего не бояться. Собаки и те чувствовали, что перед ними не просто человек. Огромные псины, скуля, поджимали хвосты при виде меня.
Я за две недели очень сдружилась с Андреем и Леной. Сегодня мы вместе ходили в клуб, еще чуть-чуть и Лена будет считать меня лучшей подругой. С Олей и Настей я не ссорилась, нет. Просто мы стали реже видеться. Я очень нравлюсь брату Лены. Он называет меня ангелом. Он проводил меня сейчас до угла моего дома, я просила Диму не провожать до двери, чтобы не видели соседи. Он спросил, нравится ли он мне, я ответила, что он мне как старший брат. Дима только улыбнулся, обнял и сказал, что надеется, что со временем все изменится.
Да, он очень симпатичный, он хороший парень. Только он мне не нужен. Мне всегда был нужен только Андрей. Раньше эта любовь к нему меня убивала, теперь я скорее ощущала острую необходимость заполучить его, любой ценой.
Во дворе не было ни одной живой души. Я уже подошла к подъезду своего дома, когда почувствовала какое-то движение у себя за спиной, холодное лезвие ножа прижалось к моему горлу. Хриплый шепот приказал мне молчать. А мне стало…. смешно, я рассмеялась. Человек позади меня, видимо, удивился, но еще раз приказал молчать, он убрал нож, закрыл мне рукой рот и попытался оттащить меня куда-то назад. Затем за моей послышался грохот, ругательство. Я оказалась свободна, резко отскочила и развернулась. Человек лежал на траве, а в его животе торчал нож. Он ничего не произносил, только судорожно хватал ртом воздух. Я не знаю, как я это сделала. Просто я знала, что у меня получится. Мне ни на секунду не было страшно. Я просто позвонила в милицию и пошла домой. Потом приходил участковый, записывал мои показания, сказал, что напавший на меня человек оказался маньяком, что он скончался до приезда скорой. Я плакала, я долго плакала, пока мои глаза не покраснели, пока меня не стали успокаивать все мои друзья и родные. Но мне не было ни грустно, ни страшно, было хорошо, спокойно. Просто я знала, что должна делать и все. Никто даже не заикнулся о том, что преступник не мог так сам себя пырнуть ножом, вдруг нашлась свидетельница – старушка, которая полностью подтвердила мои слова.
Лена тоже меня успокаивала, и Андрей, и Дима. Дима корил себя, что не проводил до двери. А я пыталась научиться управлять своей тьмой. Оля и Настя стали заходить все реже. Но я решила, что первыми моими испытуемыми станут они. Сначала у меня ничего не получалось, но постепенно я поняла, что могу воздействовать на них, заставить делать то, что мне хочется. Я тихо нашептывала им свои мысленные команды, а они слепо выполняли их, принимая за свои собственные идеи.
Тогда я стала испытывать свои возможности на людях на улице. На разных людях воздействие моей тьмы отражалось по-разному. С кем-то сильнее, с кем-то слабее, но неизменно. Что ж я совершала и хорошие поступки. Грабитель, вдруг отключившийся посреди улицы, ребенок, бегущий под колеса машины, неудачливый самоубийца. Но и при этом я ничего не испытывала, кроме жгучего интереса к своим способностям.
Заставить Андрея разлюбить Лену у меня не получалось, чувства были мне неподвластны.
Но я ощущала возрастающую привязанность Андрея ко мне. Дима стал косо на него поглядывать, но я приказала ему не ссориться, мне не нужны их размолвки. Потом Лене вдруг пришла в голову идея, что нам нужно развеяться. Она уговорила меня поехать с нею, Андреем и Димой в пансионат на выходные.
Электричка отходит в одиннадцать, мы успеваем. Мы с Леной отделились от парней и болтали. Она обнимала меня, мимо перрона проезжал товарный поезд. Мы разглядывали только что прибывших людей. Она что-то почувствовала и стала озираться по сторонам. Может быть, я слишком сильно на неё воздействовала. Затем она повернулась ко мне лицом и посмотрела в мои глаза. Она произнесла только одну фразу: «Это ты…». В её голосе было негодование. Она стояла и улыбалась, её глаза выражали ужас, но она улыбалась, даже посмеивалась. Она стояла спиной к проезжающему мимо поезду, затем она раскинула руки, как будто пытаясь удержать равновесие, и упала назад. Под поезд.
Сначала даже никто ничего не понял, потом стал слышен гул голосов. Я кричала. Громко. Как мать, потерявшая дитя. Меня обнимали сильные руки Андрея. Он успокаивал меня. Он только что потерял девушку, а успокаивал меня. Я знала, что и здесь на него воздействую я сама.
На похоронах Лены он плакал, он любил её. Но я знала, что меня он тоже любит. Знала, что вскоре он забудет о своей потере. Так и произошло. Теперь он мой, до того момента, пока он мне нужен. Он жалеет меня, называет ангелом. Дима все еще в меня влюблен, злится на Андрея. Оля и Настя вернулись в мою жизнь в качестве лучших подруг. А со мною осталась моя тьма.
Я за последнее время не испытала злости ни к кому, ни злости, ни ярости. И я не бессердечна. В моем сердце тепло и уютно сейчас. Его греет тьма. Для окружающих я все такая же, какой они знали меня, но теперь я ведьма. И для вас я злая ведьма, потому что не обещаю совершать хороших поступков, потому что не боюсь вас, ничего. И не боюсь смерти, я успела с ней сродниться, она часть моей тьмы, и не позволит мне уйти до срока.
Я боюсь одного – того, что однажды моя тьма покинет меня.
Я ведьма. Почему я такая? Я такой не рождалась, нет. Это жизнь меня такой сделала.
Нет, не материальные блага или их отсутствие, а одиночество и боль. Я была одинокой среди толпы, а моя душа постоянно разрывалась от боли, в моей груди образовалась огромная сосущая дыра. И в какой-то момент она просто заполнилась тьмой…
Это был обычный день, нашу группу институт послал на выставку в местную художественную галерею. Я плелась позади своих подруг Оли и Насти, которые успели рассмотреть уже все, что было возможно, раскритиковали все, что не понравилось, и убежали в следующий зал. Мой взгляд остановился на картине, с первого взгляда показавшейся мне иконой. Приглядевшись, я поняла, что передо мною нечто другое. На темно-красном фоне был изображен человек, сидящий в кресле, внешне сильно напоминающем трон. Я бы подумала, что художник изобразил какого-то средневекового правителя, если бы герой картины не был одет в джинсы и современную рубашку. Но поза у сидящего на троне мужчины была точно царственная…. Мои размышления прервал мужской, немного мальчишеский голос:
- Понравилась картина? – передо мной стоял молодой парень, наверное, чуть младше меня. Он слегка улыбнулся и продолжил – Просто я знаю художника. Я бы ему передал, что его картина понравилась такой очаровательной девушке.
Комплимент я пропустила мимо ушей, решила задать интересующий вопрос:
- А кто здесь изображен?
- Девушка, разве вы не видите, картина же подписана.
И правда, вместе с фамилией автора на маленькой табличке стояло название «Люцифер».
Да, ничего себе, я его как-то иначе себе представляла. Последнюю фазу я произнесла вслух, и последовал ответ:
- А вы что его встречали? – парень явно надо мной насмехался.
- Нет, но тебе не мешало бы его навестить! – не знаю, что могло вызвать подобную реакцию, но я просто развернулась и двинулась к выходу. В след мне донеслись лишь тихие слова: «А вы, кажется, правы».
Да, день сегодня явно неудачный. Я опять видела Его. И Он целовал Её. Андрей, он мой одногруппник. Его девушка учится на другом факультете, но я постоянно вижу их вместе. Они очень красивая пара. Обоих я знаю довольно давно. И встречаются они еще со средних классов школы. И кому какое дело, что я влюбилась в Андрея еще в детском саду? Кому какое дело, что моё сердце разрывается на части, когда я вижу его с Леной?
Я смотрю на их счастливые лица и чувствую, как внутри меня образовывается огромная сосущая дыра. Она поглощает все эмоции, оставляя только боль.
Я не знала, как мне успокоить мою метающуюся душу, как заставить сердце успокоиться, не отбивать ритм несущегося на всех парах поезда. Сегодня мне явно не уснуть, перед глазами постоянно одна и та же картина счастливой парочки. Я пыталась вспомнить хотя бы одно светлое пятно в прожитом дне и не находила его в глубинах памяти. Может быть, всего этого мало, чтобы сойти с ума, но достаточно, чтобы ненавидеть свою жизнь. Но я не ненавидела, я просто не умела. Все, кто когда-либо делал мне зло на этой земле были прощены моей душой. Я не умела долго злиться. Моя душа была светлой, но в ней стала образовываться брешь.
Так, светлого пятна я не вспомнила, но вот просто ярким пятном казалась картина, увиденная мною в музее. Не то чтобы она мне так сильно понравилась, просто я пыталась думать о чем-то нейтральном, не затрагивающем эмоции. Мне завтра рано вставать…
…Это был сон. Я это точно знала. Я стояла посреди тронного зала, изображенного на картине. А передо мной стоял мужчина, тот самый, Люцифер. Он слегка лениво разглядывал меня, а я не могла пошевелиться, это мне не нравилось, но в то же время мне было очень спокойно.
- Ты знаешь, что твоя душа умирает?
Эта фраза не застала меня врасплох, я как будто бы понимала, о чем говорит мне этот человек.
- Да, - я была на удивление спокойна.
- Она так прекрасна, твоя душа. Но ей не суждено оправиться после подобной встряски. Ты её не уберегла. Ты станешь такой, как многие до тебя: пустой, бездушной, но после этого долго не проживешь. Твоя душа была слишком яркой, чтобы тело могло жить совсем без нее, - этот голос был тих, но звонок; спокоен, но вызывал эмоции; холоден, но раздувал жар. А главное – я знала, что мне говорят правду, просто констатируют факт.
- Ты ещё можешь её спасти, но захочешь ли?
- Как? – Мне было, в общем, не интересно, я не хотела спасать, пускай умирает.
- Стать частью чего-то целого, мощного, но ты никогда не станешь прежней, ты согласна?
- Согласна, - стану другой, может быть, оно и к лучшему.
Дальше сон превратился в какую-то какофонию, собрание мистических картин со мной в главной роли. А под конец мне приснилось, что я стала героиней моей любимой книги…
Утром меня разбудил будильник. Зима, за окном еще темно, мне ехать к первой паре.
Собиралась я довольно долго, но небо за это время не посветлело. Оля мне позвонила как раз перед выходом. Мы встретились с ней на остановке и влезли в одну маршрутку. Говорить о чем-то совсем не хотелось. Я достала плеер, стала слушать металл. Из головы не лез сегодняшний сон, всерьез я его не воспринимала, как можно воспринять всерьез подобную чушь? Но помимо этого сна я ощущала что-то еще, что-то новое в себе. Я прислушалась к собственным чувствам и поняла, что моя боль исчезла. Как я не ощутила этого раньше? Я была целой внутри. Вспомнились слова Люцифера о целостности, части чего-то большего, это вызвало у меня улыбку, чушь. Я смотрела в окно и понимала, что меня притягивает это темное небо. Мне это нравилось.
За своими мыслями я не заметила, что мы стоим в пробке, хотя в этой части дороги каждый день пробки. Посреди перекрестка стоял регулировщик. Не знаю почему, но мне не понравился этот человек. Просто мне почему-то захотелось, чтобы с ним что-то случилось. Я просто об этом подумала…
Он споткнулся... Промчался мотоцикл… Он лежит на земле…весь в крови. Но, кажется, жив. Маршрутка проезжает мимо, а сзади начинает скапливаться еще большая пробка.
- Ты видела? Видела? – Оля огорошила меня своими эмоциями. – Как могло такое произойти? Надеюсь, с ним все будет хорошо.
Я чувствовала совсем другое. Нет, я не злорадствовала, совсем нет. Просто я не чувствовала к пострадавшему ни жалости, ни сочувствия, а также я знала, что в его несчастье виновата я….Но совсем другие чувства одолевали меня. Я чувствовала, как встает солнце. Я почти физически ощущала боль оттого, что тьма рассеивается. Я как будто бы ждала чуда, самых темных туч, закрывающих солнце. Но их не было. А в голове прошелестела мысль: «Первый рассвет всегда болезнен».
Я не знала, что со мной произошло, но теперь я понимала, что все изменилось, я изменилась. Мою пустоту заполнила тьма. Моя боль ушла, теперь её место занимала какая-то темная радость.
День обещал быть насыщенным, пустоты и боли во мне больше не было, о том, что произошло по дороге, я старалась не думать. Ну, вот нас встречает Настюха. Нас обычно называют неразлучной троицей, мы всегда вместе. Так и было, пока я не стала ощущать одиночества и тоски, но сегодня мне хорошо, сегодня будет хороший день.
Оля в красках расписала аварию глазами очевидца, я её только поддакивала. Мы добрели до аудитории. Ну, вот и Андрей. Давненько я не разговаривала с ним по душам.
- Привет, Андрюш, У тебя ведь брат – регулировщик, верно?
- Да, а что такое? Да тут такая история приключилась…- я отделилась от подруг и стала пересказывать историю, которую только что слышала от Оли.
Как же это все-таки прекрасно, это чувство полной моей свободы от окружающего мира окрыляет. Рассвет меня уже почти не беспокоит, но тьма… она дает мне могущество, власть над самой собой. Я никогда не была трусихой, но теперь я могла ничего не бояться. Собаки и те чувствовали, что перед ними не просто человек. Огромные псины, скуля, поджимали хвосты при виде меня.
Я за две недели очень сдружилась с Андреем и Леной. Сегодня мы вместе ходили в клуб, еще чуть-чуть и Лена будет считать меня лучшей подругой. С Олей и Настей я не ссорилась, нет. Просто мы стали реже видеться. Я очень нравлюсь брату Лены. Он называет меня ангелом. Он проводил меня сейчас до угла моего дома, я просила Диму не провожать до двери, чтобы не видели соседи. Он спросил, нравится ли он мне, я ответила, что он мне как старший брат. Дима только улыбнулся, обнял и сказал, что надеется, что со временем все изменится.
Да, он очень симпатичный, он хороший парень. Только он мне не нужен. Мне всегда был нужен только Андрей. Раньше эта любовь к нему меня убивала, теперь я скорее ощущала острую необходимость заполучить его, любой ценой.
Во дворе не было ни одной живой души. Я уже подошла к подъезду своего дома, когда почувствовала какое-то движение у себя за спиной, холодное лезвие ножа прижалось к моему горлу. Хриплый шепот приказал мне молчать. А мне стало…. смешно, я рассмеялась. Человек позади меня, видимо, удивился, но еще раз приказал молчать, он убрал нож, закрыл мне рукой рот и попытался оттащить меня куда-то назад. Затем за моей послышался грохот, ругательство. Я оказалась свободна, резко отскочила и развернулась. Человек лежал на траве, а в его животе торчал нож. Он ничего не произносил, только судорожно хватал ртом воздух. Я не знаю, как я это сделала. Просто я знала, что у меня получится. Мне ни на секунду не было страшно. Я просто позвонила в милицию и пошла домой. Потом приходил участковый, записывал мои показания, сказал, что напавший на меня человек оказался маньяком, что он скончался до приезда скорой. Я плакала, я долго плакала, пока мои глаза не покраснели, пока меня не стали успокаивать все мои друзья и родные. Но мне не было ни грустно, ни страшно, было хорошо, спокойно. Просто я знала, что должна делать и все. Никто даже не заикнулся о том, что преступник не мог так сам себя пырнуть ножом, вдруг нашлась свидетельница – старушка, которая полностью подтвердила мои слова.
Лена тоже меня успокаивала, и Андрей, и Дима. Дима корил себя, что не проводил до двери. А я пыталась научиться управлять своей тьмой. Оля и Настя стали заходить все реже. Но я решила, что первыми моими испытуемыми станут они. Сначала у меня ничего не получалось, но постепенно я поняла, что могу воздействовать на них, заставить делать то, что мне хочется. Я тихо нашептывала им свои мысленные команды, а они слепо выполняли их, принимая за свои собственные идеи.
Тогда я стала испытывать свои возможности на людях на улице. На разных людях воздействие моей тьмы отражалось по-разному. С кем-то сильнее, с кем-то слабее, но неизменно. Что ж я совершала и хорошие поступки. Грабитель, вдруг отключившийся посреди улицы, ребенок, бегущий под колеса машины, неудачливый самоубийца. Но и при этом я ничего не испытывала, кроме жгучего интереса к своим способностям.
Заставить Андрея разлюбить Лену у меня не получалось, чувства были мне неподвластны.
Но я ощущала возрастающую привязанность Андрея ко мне. Дима стал косо на него поглядывать, но я приказала ему не ссориться, мне не нужны их размолвки. Потом Лене вдруг пришла в голову идея, что нам нужно развеяться. Она уговорила меня поехать с нею, Андреем и Димой в пансионат на выходные.
Электричка отходит в одиннадцать, мы успеваем. Мы с Леной отделились от парней и болтали. Она обнимала меня, мимо перрона проезжал товарный поезд. Мы разглядывали только что прибывших людей. Она что-то почувствовала и стала озираться по сторонам. Может быть, я слишком сильно на неё воздействовала. Затем она повернулась ко мне лицом и посмотрела в мои глаза. Она произнесла только одну фразу: «Это ты…». В её голосе было негодование. Она стояла и улыбалась, её глаза выражали ужас, но она улыбалась, даже посмеивалась. Она стояла спиной к проезжающему мимо поезду, затем она раскинула руки, как будто пытаясь удержать равновесие, и упала назад. Под поезд.
Сначала даже никто ничего не понял, потом стал слышен гул голосов. Я кричала. Громко. Как мать, потерявшая дитя. Меня обнимали сильные руки Андрея. Он успокаивал меня. Он только что потерял девушку, а успокаивал меня. Я знала, что и здесь на него воздействую я сама.
На похоронах Лены он плакал, он любил её. Но я знала, что меня он тоже любит. Знала, что вскоре он забудет о своей потере. Так и произошло. Теперь он мой, до того момента, пока он мне нужен. Он жалеет меня, называет ангелом. Дима все еще в меня влюблен, злится на Андрея. Оля и Настя вернулись в мою жизнь в качестве лучших подруг. А со мною осталась моя тьма.
Я за последнее время не испытала злости ни к кому, ни злости, ни ярости. И я не бессердечна. В моем сердце тепло и уютно сейчас. Его греет тьма. Для окружающих я все такая же, какой они знали меня, но теперь я ведьма. И для вас я злая ведьма, потому что не обещаю совершать хороших поступков, потому что не боюсь вас, ничего. И не боюсь смерти, я успела с ней сродниться, она часть моей тьмы, и не позволит мне уйти до срока.
Я боюсь одного – того, что однажды моя тьма покинет меня.
пятница, 18 декабря 2009
«Боже! Как мне это все надоело! Каждый день одно и то же… Каждое утро институт, потом целыми днями сижу дома, жуть. А все потому, что я как-то потеряла связь с внешним миром. Не знаю, когда точно это произошло, но я растеряла всех своих друзей. Теперь меня словно не замечают.
Я никогда не была особо общительной, но не до такой же степени. Даже дома я вместо мебели. Ну да, с которой обычно не общаются. В общем, теперь единственный человек, с которым у меня теплые отношения – мой пятилетний брат. Его я просто обожаю, и он слишком мал, чтобы обидеться на меня и не разговаривать.
Черт! Когда же это произошло, почему я этого раньше не замечала, что я совершенно одна?
Каждый день занятия, на которых ни другие студенты, ни преподаватели не обращают на меня внимания. Потом бесцельное пустое времяпровождение.
Но ведь раньше меня все это устраивало, будто слой дымки застелил не глаза. Я была в полной прострации, ничего и никого не замечала.
Что же заставило меня задуматься, а главное осознать весь ужас сложившейся ситуации. И я стала вспоминать то, что хотело забыть мое сознание.
Да, я помню, что раньше также посещала институт, отправлялась домой, занималась заданием, потом домашними делами, но это не было бесцельно, было так, как должно быть. Затем я обычно забегала к матери на работу. Потом звонила Катька, мы с ней болтали как минимум пол часа, я отвергала большинство её безумных идей, но все же иногда с ней соглашалась и мы отправлялись на какую-нибудь дискотеку, на какой-нибудь жутко популярный фильм или просто потусить. Блин, что же все-таки случилось?
Когда я последний раз разговаривала с Катей?
Опять же через непонятную дымку в сознании я вспоминаю, наш с ней последний разговор. Она почему-то плакала. О чем была речь, я не помню, но она о чем-то меня просила. О чем я тоже не помню, но точно знаю, что никак не могла откликнуться на её просьбу. Неужели я её так обидела её своим отказом, что она больше не хочет со мной разговаривать?
Вот я опять бесцельно брожу по коридорам института, разглядывая лица людей, не замечающих меня. Как же я погрязла в своем одиночестве! И вот я замечаю среди серой людской массы его лицо. Улыбку на этом лице. В душе у меня так потеплело, и в то же время, меня словно проткнули ножом. Боль была неимоверной. Как же давно я его не видела! Всегда надеялась, что увижу, при этом желала, чтобы он уехал куда-нибудь очень далеко.
Я вообще не очень уверенный в себе и в окружающих человек. Но одно я знала всегда, вернее лет с тринадцати. Я его люблю. Нет, я не влюблена в него, совсем нет. Это огромное разъедающее, словно кислота, чувство именно настоящая любовь. Любовь к тому, кто вряд ли этого заслуживает с моей стороны.
Знакома я с ним с самого детства, с тех пор как его семья поселилась в соседнем доме. В него сразу же влюбилось большинство девчонок, но мне тогда было все равно. Ха, какая любовь в семь лет? Но оказалось, что в восемь для меня это все же возможно. Тогда я влюбилась в соседа по парте в школе. Потом я ещё несколько раз влюблялась. Объекты моего воздыхания казались мне симпатичными, веселыми, милыми. Так было, пока мне не исполнилось тринадцать, ну да роковое число. Я просто посмотрела на него и поняла, что влюбилась, сначала я подумала, что это так же как у других девчонок, что я от них каким-то образом заразилась. Я пыталась об этом не думать, никогда за ним не бегала, не узнавала номер телефона, не пыталась общаться. Никогда не хотела быть назойливой поклонницей.
Я не знаю, насколько бы сильной была эта любовь, если бы не одно обстоятельство. Так как он был очень популярен не только среди девчонок, но и среди парней, то к его мнению практически все прислушивались. И вот ему вдруг приспичило над кем-то поиздеваться. Не знаю, может, ему было скучно. Но он стал меня дразнить, не по-доброму, а именно зло. А я ничего не могла с этим поделать. А так как он был очень популярным, тенденция дразнить меня развилась как нечто само собою разумеющееся. Раньше я никогда не была такой соплей, честное слово. Скорее я сразу кидалась в драку, ну или, по крайней мере, могла хорошенько наорать на того, кто посмел меня обидеть.
Но он… мне было слишком больно, что такие гадкие вещи говорит, человек, в которого я умудрилась влюбиться, это просто лишало меня каких-либо сил защищаться от него. Но именно тогда я поняла, что это действительно любовь. Потому, что никогда не считала его симпатичным, милым, добрым. Потому, что он был действительно зол по отношению ко мне. И потому, что я его все равно любила. Его лицо мне не казалось красивым, оно было просто любимым, несмотря ни на что. Я пыталась его ненавидеть за то, что он со мной сделал. От меня отвернулись все сверстники, кроме моей лучшей подруги Кати. Они постоянно подшучивали надо мной и ехидно язвили. А я задавалась вопросом, что же я такого сделала? За что мне все это? И не находила ответа.
Потом ему, по-видимому, это наскучило, но так как прошел целый год издевательств, то от моего самолюбия мало что осталось. Теперь при встрече со мной он просто презрительно улыбался, а я старалась быть от него подальше. Презрение – не то чувство, которое хочешь видеть в любимом человеке. Но, как говорится, любовь зла. Так прошло еще пару лет.
Пришел день моего выпускного, а так как он учился в параллельном классе, то он там тоже был. Веселиться мне совсем не хотелось. Я уже мысленно прощалась с этими придурками-одноклассниками и моим жестоким возлюбленным. Они все должны были разъехаться по разным городам. Я мечтала, что никогда больше его не увижу. А он обжимался с девчонкой из своего класса. Я никогда не старалась узнать о нем больше. Оказалось, что он с ней встречается. Сердце обливалось кровью. Но я то понимала, что я последний человек, с которым он будет хотя бы дружить. И поэтому я успокаивала себя тем, что я его больше никогда не увижу, а потом просто забуду.
Но судьба решила надо мною посмеяться. Так как я никуда не собиралась уезжать, то поступила в местный институт на понравившуюся специальность. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что он не просто не уехал из города, он еще и поступил в тот же институт на тот же факультет, что и я. Это означало, что я его видела почти каждый день, при этом некоторые пары у наших групп были совместными. Но, по крайней мере, здесь моя жизнь сложилась совсем иначе, чем в школе. Я обнаружила, что мои одногруппники – хорошие люди, что они никогда не обидят. Я практически со всеми подружилась. Единственное, что отравляло мое существование – это его присутствие. Иногда я даже замечала, что даже получаю какое-то мазохистское удовольствие от одного взгляда на него, и если его долго вообще не вижу, то ужасно скучаю. Так продолжалось год… но что было дальше? Я не могу вспомнить….
Сквозь дымку, окутавшую моё сознание, промелькнул миг воспоминания… визг тормозов, крик, слезы. Что же это?
Что? Нет! Этого не может быть!
Меня стало лихорадить. Я все вспомнила!
Это случилось где-то пол года назад. Тогда я пришла в институт после каникул. Второй год обучения. Я случайно услышала разговор его друзей. Он женился. Что-то внутри меня, разорвалось. Именно на той своей девушке с выпускного. Я знала, что меня он не замечает, но было приятно думать, что он просто где-то рядом. Теперь я поняла насколько он далеко. Всепоглощающая паника затмила мой разум. И я побежала. Не разбирая дороги. Просто подальше. Я слышала как меня зовет Катька, удивленная моим побегом. Но я хотела оказаться где-нибудь подальше. Ведь даже моя лучшая подруга не знала о моих душевных страданиях. Затем помню визг тормозов, крик Катьки, удар, боль …и ничего. Только Катькин плач где-то рядом. Она просила меня не умирать, умоляла, у неё была истерика, но я знала, что не могу выполнить её просьбу. А потом…
Я очнулась дома, я это все забыла.
Рядом со мной мой маленький брат играл с машинкой. Я стала играть вместе с ним.
Затем я как ни в чем не бывало продолжила ходить в институт, потом возвращалась домой, играла с братом. Но я же умерла… Значит…
Но как же мой брат, ведь он разговаривает со мной, не так ли?
Почему я раньше не замечала, что все что от меня осталось – это одинокая душа? Не в переносном смысле, а на самом деле. Мой брат - ребенок… Дети часто замечают необъяснимое…
Вот почему меня не замечают люди, я ведь всегда это знала, но хотела забыть. Я где-то слышала, что духи часто верят лишь в то, что хотят верить, а видят лишь то, во что верят. Наверное, я такая же… Что же мне делать? Почему я еще здесь? Почему каждый день посещаю те же места, что и при жизни? Что меня здесь держит?
О, конечно же, я знаю что. Это моя неразделенная любовь.
Глупость. Скажите, как можно застрять между мирами без возможности поговорить с кем-нибудь?
Мой брат, единственный с кем я могла хоть как-то общаться, но он слишком мал, чтобы чем-то мне помочь. А сегодня… он тоже перестал меня замечать. Я смотрю на него, горько усмехаясь. Он стал старше. А я осталась совсем одна. Ну что ж, подождем. По крайней мере я их вижу. Как бы мне не было больно, я хочу видеть и моего мучителя тоже. И скрипя сердцем, я хочу чтобы он был счастлив, даже если не со мной…»
Она решила стать просто наблюдателем жизни. Хотя могла появляться только в двух местах, в которых часто бывала до аварии. Но она не знала, что действительно её держит. Её еще живое тело в коматозном состоянии. Но может быть это и к лучшему, потому, что единственный кто может вернуть её к жизни своим участием никогда не придет. И скоро наступит день, когда она уйдет навсегда.
Я никогда не была особо общительной, но не до такой же степени. Даже дома я вместо мебели. Ну да, с которой обычно не общаются. В общем, теперь единственный человек, с которым у меня теплые отношения – мой пятилетний брат. Его я просто обожаю, и он слишком мал, чтобы обидеться на меня и не разговаривать.
Черт! Когда же это произошло, почему я этого раньше не замечала, что я совершенно одна?
Каждый день занятия, на которых ни другие студенты, ни преподаватели не обращают на меня внимания. Потом бесцельное пустое времяпровождение.
Но ведь раньше меня все это устраивало, будто слой дымки застелил не глаза. Я была в полной прострации, ничего и никого не замечала.
Что же заставило меня задуматься, а главное осознать весь ужас сложившейся ситуации. И я стала вспоминать то, что хотело забыть мое сознание.
Да, я помню, что раньше также посещала институт, отправлялась домой, занималась заданием, потом домашними делами, но это не было бесцельно, было так, как должно быть. Затем я обычно забегала к матери на работу. Потом звонила Катька, мы с ней болтали как минимум пол часа, я отвергала большинство её безумных идей, но все же иногда с ней соглашалась и мы отправлялись на какую-нибудь дискотеку, на какой-нибудь жутко популярный фильм или просто потусить. Блин, что же все-таки случилось?
Когда я последний раз разговаривала с Катей?
Опять же через непонятную дымку в сознании я вспоминаю, наш с ней последний разговор. Она почему-то плакала. О чем была речь, я не помню, но она о чем-то меня просила. О чем я тоже не помню, но точно знаю, что никак не могла откликнуться на её просьбу. Неужели я её так обидела её своим отказом, что она больше не хочет со мной разговаривать?
Вот я опять бесцельно брожу по коридорам института, разглядывая лица людей, не замечающих меня. Как же я погрязла в своем одиночестве! И вот я замечаю среди серой людской массы его лицо. Улыбку на этом лице. В душе у меня так потеплело, и в то же время, меня словно проткнули ножом. Боль была неимоверной. Как же давно я его не видела! Всегда надеялась, что увижу, при этом желала, чтобы он уехал куда-нибудь очень далеко.
Я вообще не очень уверенный в себе и в окружающих человек. Но одно я знала всегда, вернее лет с тринадцати. Я его люблю. Нет, я не влюблена в него, совсем нет. Это огромное разъедающее, словно кислота, чувство именно настоящая любовь. Любовь к тому, кто вряд ли этого заслуживает с моей стороны.
Знакома я с ним с самого детства, с тех пор как его семья поселилась в соседнем доме. В него сразу же влюбилось большинство девчонок, но мне тогда было все равно. Ха, какая любовь в семь лет? Но оказалось, что в восемь для меня это все же возможно. Тогда я влюбилась в соседа по парте в школе. Потом я ещё несколько раз влюблялась. Объекты моего воздыхания казались мне симпатичными, веселыми, милыми. Так было, пока мне не исполнилось тринадцать, ну да роковое число. Я просто посмотрела на него и поняла, что влюбилась, сначала я подумала, что это так же как у других девчонок, что я от них каким-то образом заразилась. Я пыталась об этом не думать, никогда за ним не бегала, не узнавала номер телефона, не пыталась общаться. Никогда не хотела быть назойливой поклонницей.
Я не знаю, насколько бы сильной была эта любовь, если бы не одно обстоятельство. Так как он был очень популярен не только среди девчонок, но и среди парней, то к его мнению практически все прислушивались. И вот ему вдруг приспичило над кем-то поиздеваться. Не знаю, может, ему было скучно. Но он стал меня дразнить, не по-доброму, а именно зло. А я ничего не могла с этим поделать. А так как он был очень популярным, тенденция дразнить меня развилась как нечто само собою разумеющееся. Раньше я никогда не была такой соплей, честное слово. Скорее я сразу кидалась в драку, ну или, по крайней мере, могла хорошенько наорать на того, кто посмел меня обидеть.
Но он… мне было слишком больно, что такие гадкие вещи говорит, человек, в которого я умудрилась влюбиться, это просто лишало меня каких-либо сил защищаться от него. Но именно тогда я поняла, что это действительно любовь. Потому, что никогда не считала его симпатичным, милым, добрым. Потому, что он был действительно зол по отношению ко мне. И потому, что я его все равно любила. Его лицо мне не казалось красивым, оно было просто любимым, несмотря ни на что. Я пыталась его ненавидеть за то, что он со мной сделал. От меня отвернулись все сверстники, кроме моей лучшей подруги Кати. Они постоянно подшучивали надо мной и ехидно язвили. А я задавалась вопросом, что же я такого сделала? За что мне все это? И не находила ответа.
Потом ему, по-видимому, это наскучило, но так как прошел целый год издевательств, то от моего самолюбия мало что осталось. Теперь при встрече со мной он просто презрительно улыбался, а я старалась быть от него подальше. Презрение – не то чувство, которое хочешь видеть в любимом человеке. Но, как говорится, любовь зла. Так прошло еще пару лет.
Пришел день моего выпускного, а так как он учился в параллельном классе, то он там тоже был. Веселиться мне совсем не хотелось. Я уже мысленно прощалась с этими придурками-одноклассниками и моим жестоким возлюбленным. Они все должны были разъехаться по разным городам. Я мечтала, что никогда больше его не увижу. А он обжимался с девчонкой из своего класса. Я никогда не старалась узнать о нем больше. Оказалось, что он с ней встречается. Сердце обливалось кровью. Но я то понимала, что я последний человек, с которым он будет хотя бы дружить. И поэтому я успокаивала себя тем, что я его больше никогда не увижу, а потом просто забуду.
Но судьба решила надо мною посмеяться. Так как я никуда не собиралась уезжать, то поступила в местный институт на понравившуюся специальность. Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что он не просто не уехал из города, он еще и поступил в тот же институт на тот же факультет, что и я. Это означало, что я его видела почти каждый день, при этом некоторые пары у наших групп были совместными. Но, по крайней мере, здесь моя жизнь сложилась совсем иначе, чем в школе. Я обнаружила, что мои одногруппники – хорошие люди, что они никогда не обидят. Я практически со всеми подружилась. Единственное, что отравляло мое существование – это его присутствие. Иногда я даже замечала, что даже получаю какое-то мазохистское удовольствие от одного взгляда на него, и если его долго вообще не вижу, то ужасно скучаю. Так продолжалось год… но что было дальше? Я не могу вспомнить….
Сквозь дымку, окутавшую моё сознание, промелькнул миг воспоминания… визг тормозов, крик, слезы. Что же это?
Что? Нет! Этого не может быть!
Меня стало лихорадить. Я все вспомнила!
Это случилось где-то пол года назад. Тогда я пришла в институт после каникул. Второй год обучения. Я случайно услышала разговор его друзей. Он женился. Что-то внутри меня, разорвалось. Именно на той своей девушке с выпускного. Я знала, что меня он не замечает, но было приятно думать, что он просто где-то рядом. Теперь я поняла насколько он далеко. Всепоглощающая паника затмила мой разум. И я побежала. Не разбирая дороги. Просто подальше. Я слышала как меня зовет Катька, удивленная моим побегом. Но я хотела оказаться где-нибудь подальше. Ведь даже моя лучшая подруга не знала о моих душевных страданиях. Затем помню визг тормозов, крик Катьки, удар, боль …и ничего. Только Катькин плач где-то рядом. Она просила меня не умирать, умоляла, у неё была истерика, но я знала, что не могу выполнить её просьбу. А потом…
Я очнулась дома, я это все забыла.
Рядом со мной мой маленький брат играл с машинкой. Я стала играть вместе с ним.
Затем я как ни в чем не бывало продолжила ходить в институт, потом возвращалась домой, играла с братом. Но я же умерла… Значит…
Но как же мой брат, ведь он разговаривает со мной, не так ли?
Почему я раньше не замечала, что все что от меня осталось – это одинокая душа? Не в переносном смысле, а на самом деле. Мой брат - ребенок… Дети часто замечают необъяснимое…
Вот почему меня не замечают люди, я ведь всегда это знала, но хотела забыть. Я где-то слышала, что духи часто верят лишь в то, что хотят верить, а видят лишь то, во что верят. Наверное, я такая же… Что же мне делать? Почему я еще здесь? Почему каждый день посещаю те же места, что и при жизни? Что меня здесь держит?
О, конечно же, я знаю что. Это моя неразделенная любовь.
Глупость. Скажите, как можно застрять между мирами без возможности поговорить с кем-нибудь?
Мой брат, единственный с кем я могла хоть как-то общаться, но он слишком мал, чтобы чем-то мне помочь. А сегодня… он тоже перестал меня замечать. Я смотрю на него, горько усмехаясь. Он стал старше. А я осталась совсем одна. Ну что ж, подождем. По крайней мере я их вижу. Как бы мне не было больно, я хочу видеть и моего мучителя тоже. И скрипя сердцем, я хочу чтобы он был счастлив, даже если не со мной…»
Она решила стать просто наблюдателем жизни. Хотя могла появляться только в двух местах, в которых часто бывала до аварии. Но она не знала, что действительно её держит. Её еще живое тело в коматозном состоянии. Но может быть это и к лучшему, потому, что единственный кто может вернуть её к жизни своим участием никогда не придет. И скоро наступит день, когда она уйдет навсегда.